— Какое кощунство! — вознегодовала Барсарб.
— Поначалу возмутился и я, но блюстители предсказания попросили меня подвергнуть девушку испытанию. Чтобы их не обидеть, я согласился.
— И ты подвергнул ее этому страшному испытанию? — удивилась Иза, всплеснув руками.
— Пришлось. Но, к моему великому удивлению, девушка не только прошла испытание, но и перед лицом смертельной опасности обратилась за помощью к дереву. И что вы думаете? Лес запел для жительницы равнины. Она услышала Песню Леса, — шаман замолчал, словно бы для того, чтобы слушатели прониклись важностью сообщения, а затем степенно продолжил: — Джек и Ир посчитали, что ахарка — Друг Леса. Так теперь считаю и я.
Наступило молчание. Авары хорошо знали поверье, появившееся еще тысячу лет назад, вскоре после окончания Войн Топора, которое предрекало появление Друга Леса, способного вернуть аварам их исконные земли, отторгнутые ахарами. Но разве кому-нибудь могло прийти в голову, что Другом Леса окажется жительница безлесной равнины, ахарка?
Заметив на лицах недоумение, Раум продолжил дальше:
— После того как девушка прошла испытание, мне пришлось выполнить обещание, данное блюстителям предсказания, и я представил Матери вместе с Широй и Фарадей. Думаю, я правильно поступил. Девушка не только получила одобрение Матери, но и была принята Всемогущими Рогачами, а Серебристый Рогач назвал ее «Другом Леса».
Раум замолчал снова, предоставляя слушателям возможность осмыслить необычайное сообщение. Золотое Перо обвела взглядом аваров. Было видно: они в великом недоумении, раздумывая о том, как могла Другом Леса оказаться жительница равнины, представительница народа, которого они боятся и ненавидят. Сама Золотое Перо отнеслась к новости менее драматично, удивившись лишь имени таинственной девушки. Неужто та самая Фарадей, о которой шаман говорил командиру топороносцев? Если так, то какое странное загадочное переплетение произошедших событий!
— А где Друг Леса сейчас? — поинтересовалась Барсарб.
— Фарадей направляется в Горкентаун, чтобы выйти замуж за герцога Борнхелда, с которым помолвлена, — пояснил Раум.
Золотое Перо содрогнулась, тихонько вскрикнула.
— Что с тобой? — спросила Азур.
Ей не ответили, раздался лишь тяжкий вздох.
— Что с тобой? — повторил вопрос Гриндл.
Золотое Перо взяла себя в руки. Но как объяснить свою минутную слабость? То, что она ахарка, что из богатой родовитой семьи, для аваров секрета не составляло. Однако они не знали ее настоящего имени, не знали и о былом положении при дворе. Разве скажешь им, что Борнхелд ее сын? Вряд ли авары обрадуются, узнав, что она мать племянника короля, что принадлежит к высшей власти, первейшему врагу жителей леса. Скорее наоборот, не миновать натянутых отношений, а то и разрыва без объяснений.
Придя к этой мысли, Золотое Перо придала своему лицу беззаботное выражение и, разведя руками, сказала:
— Когда-то я знавала отца герцога Борнхелда. Кое-что вспомнила. Сущие пустяки. Не заслуживают внимания. Послушаем лучше Раума. Он еще не рассказал о пребывании за решеткой.
— Тюрьма есть тюрьма, а ахары — настоящие изверги, что о них говорить. Они не пощадили даже ребенка. Шира была в беспамятстве, могла умереть. И вот тут случилось нечто необычайное, — шаман поднял палец, призывая к вниманию. Ожидание слушателей достигло высшей степени напряжения. — В тюрьму вместе со своим лейтенантом пришел Боевой Топор. Оба повели себя крайне странно. Боевой Топор избил Хранителя Плуга, а лейтенант осадил охранников. А дальше случилось и вовсе невероятное. Боевой Топор вошел в камеру и попросил меня передать ему Ширу.
— И ты отдал Ширу топороносцу? — гневно спросила Иза.
— Отдал, потому что на лице этого человека не было и следа жестокости и коварства. Я видел, он сочувствует нам.
— И что же дальше? — не выдержала Барсарб.
— А дальше он взял девочку на руки и, к моему великому удивлению, стал напевать ей Песню Оздоровления. Шира быстро пришла в себя.
Слушатели выпучили глаза. Откуда ахару известна Песня Оздоровления?
— Друзья мои, — заключил шаман, — командир воинов Сенешаля — удивительный человек. У него душа икарийского чародея.
Золотое Перо чуть снова не вскрикнула. Как же она сразу не догадалась, что Боевой Топор ей кого-то напоминает не только оттого, что он похож на Приама, но также и потому, что и статью, и смуглым цветом лица схож с икарийцем? Да и надменность его, которая бросилась ей в глаза, видно, не отвратительная черта служителя Сенешаля, а естественная манера держаться икарийского чародея. И тут ее поразила невероятная мысль. Да нет, быть не может! Ее уверили, что младенец мертворожденный…
Словно издалека послышался голос Барсарб. Золотое Перо встрепенулась.
— Как объяснить необычайные знания командира топороносцев? — спрашивала шаман.
Раум развел руками.
— Многотрудный вопрос. Лучше обсудить его с икарийцами. Скоро Йул, и мы встретимся с ними.
— Через неделю нам надо сниматься с места, — кивнув, сказал Гриндл. — Путь на север не близок. Ты сможешь идти?
— За неделю, как бы он ни храбрился, ему не поправиться, — вмешалась Барсарб.
— Мы понесем Раума на носилках! — выпалил Хелм. — Я сам их сделаю.
— Молодчина, Хелм! — похвалил сына Гриндл. — Из тебя выйдет толк. Придет время, и ты станешь главой нашего клана.
Подросток выпятил грудь. Флит зарделась от удовольствия. Сестры наградили Хелма уважительным взглядом.
— А как же я? — подала голос Азур. — Вы возьмете меня с собой? Мне нельзя возвращаться в Смиртон.
— Сначала расскажи, что тебе угрожает, — сказала Барсарб строгим голосом.
Азур растерялась. Поймут ли ее авары? Поймут ли, что Хаген погиб случайно? Поймут ли, что вынужденно напала на лейтенанта топороносцев? Азур перевела взгляд на Золотое Перо, словно в поисках дружеского участия, но, увидев, что та задумалась, решилась ответить на свой страх и риск, ничего не скрывая:
— Меня сожгут на костре.
— Сожгут на костре? — Барсарб содрогнулась. — За что?
— Да хотя бы за то, что я дала убежать Шире и Рауму. Но дело не только в этом. Мне хотел помешать отец, но, набросившись на меня, он напоролся на собственный нож и умер. Его гибель припишут мне. Уже приписали, не сомневаюсь. А потом… потом я напала на лейтенанта топороносцев, ударила его камнем по голове. Но, поймите, чтобы спасти Ширу и Раума, другой возможности не было.
— Убийство есть убийство, даже непреднамеренное, — холодно сказала Барсарб, не отводя глаз от девушки.
Азур опустила голову и тихо произнесла:
— Я знаю, это не оправдание, но мой отец, Хаген, был грубым, безжалостным человеком. Сначала он третировал мать, а когда она убежала, не выдержав издевательств, принялся за меня. Все последнее время он меня избивал. Если не верите, посмотрите. Исполосована вся спина, — Азур собралась поднять блузку, но неожиданно разрыдалась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});